№13 (840) 4 апреля 2015 года (PDF)

«Я – солдат моей России»

№13 (840) 4 апреля 2015 года

Продолжаем рассказ о ветеранах Великой Отечественной. Наш гость – Алексей БОГДАЕВ.



СПРАВКА «ПО»


БОГДАЕВ Алексей Николаевич. Род. 6 июня 1924 г. в Благовещенске-на-Амуре. Полковник в отставке. В 1943 г. был призван в Красную Армию. Воевал на Первом Украинском фронте. Войну закончил в Германии в звании старшего сержанта. Награжден орденами Отечественной войны и Боевого Красного знамени, а также медалями. Первую из них («За боевые заслуги») получил в госпитале, сразу после ранения у Зееловских высот (90 км до Берлина).





После войны окончил Одесское общевойсковое училище. Служил на Украине в ВДВ (замкомроты, начштаба роты, комроты; совершил 55 прыжков с парашютом), затем в Уральском военном округе в должности заместителя командира батальона. С 1966 по 1974 г. – на военной кафедре Пермского госуниверситета.



Помимо военного образования, имеет гражданское – в 1968 г. окончил Московский полиграфический институт (ф-т журналистики). Автор и составитель 12 книг воспоминаний о войне, выступал в них не только прозаиком и поэтом, но еще и художником («Суровые годы», «Я – солдат моей России», «Фронтовые будни», «Историческая победа», «Фронтовые зарисовки», «Воспоминания ветеранов» и др.). Все книги (кроме «Победители – потомкам») изданы на собственные средства. 



 



Слезы и пепел

 

– …Мое самое страшное воспоминание о войне не связано с выстрелами: я был в Берлине, когда война закончилась. И вот там, на одной из уцелевших стен, висел лозунг: «Самое лучшее удобрение для ваших грядок – человеческий пепел». У меня волосы встали дыбом!.. Спустя много лет я взялся за написание книги об этом, отсмотрел массу архивных материалов.

 

Один ректор, не буду называть имя, купил у меня десять книг. Потом мне говорит: «Зачем вы включили в книгу Нюрнбергский процесс? У нас его в программе нет. Наши отношения с Германией наладились – зачем писать о том, что было 60 лет назад?». Я ему сказал: «Соберите мне две аудитории, потерпите полчаса». И рассказал студентам, что такое этот процесс, открыл им правду. Ведь сейчас не только школьники, но и студенты мало что знают о войне. О том же Нюрнбергском процессе – что было арестовано более 16 тысяч фашистов. Среди них были отъявленные убийцы. 

 

Всё для фронта...

 

– 21 июня я получил аттестат зрелости, окончив 10 классов. А утром мне мама говорит: «Сынок, слушай, что говорят по радио: началась война». Отца сразу же призвали в армию, а через недели две – старшего брата. Я остался за главного в семье: дедушка, мама, четверо детей. Мы жили недалеко от Красного Ключа под Краснодаром, это был самый нефтеносный район в стране, основной поставщик нефти для армии. Нас, выпускников десятилетки, собрал глава администрации и поручил выполнить секретное задание.

 

Немцы взяли Ростов, идут на Краснодар – им нужна нефть. И ту нефть, которую мы уже добыли, надо было спрятать. В горах было озеро Крутое, километр на километр, с трех сторон отвесные скалы, а с четвертой – пологий берег. Решили это озеро выкачать, построить дамбу, а на освободившееся место залить нефть, миллионы тонн. Глубина метров 70… Немцы озеро так и не нашли.

 

Потом была команда – всё заводское оборудование (алмазные буры, корундовые головки, приборы), чтобы врагу не досталось, вывезти в Красноводск. 

 

Первая смерть

 

– На фронт меня отправили в августе 1944-го. К тому времени Курская битва закончилась. Наши войска двигались на Запад. В четыре утра прибыли мы на станцию Замостье, на границе Украины и Польши, а там братские могилы вдоль всей дороги… Началась разгрузка, и вдруг появляется «мессершмидт». Мы сразу поняли: будет бомбить.

 

У нас была зенитно-пулеметная установка (ЗПУ-4) – четыре соединенных станковых пулемета: одну гашетку нажал, и все четыре стреляют. И девушки-зенитчицы, что охраняли наш эшелон, открыли огонь. Четыре трассирующие струи!.. 

«Мессер» загорелся, но всё же успел сбросить бомбы и дать очередь из пулемета. Потом упал и взорвался. Одна девушка-зенитчица погибла – отлетела, как пушинка. Подруги ей кричат: «Машенька, Машенька, гляди, твой самолет взорвался!»… Вот так я и увидел первую смерть.

 

Маршем к Победе

 

– Шли маршем по Польше, в район сосредоточения. А там все деревья в лесу, словно специально посаженные, как по струнке. И кроны деревьев такие плотные, что сверху не видно ничего. Это был лагерь Паулюса, длиной 12 километров. Во время войны там не взорвалось ни одной бомбы: всё было скрыто деревьями… Нас остановили, притащили откуда-то помост, и начался митинг. Выступал начальник политотдела 52-й армии. «Теперь вы на чужой земле. Мы не захватчики, мы – освободители польского народа. Кто будет обижать поляков, будет наказан по военному трибуналу».

 

При этом было приказано соблюдать бдительность: могут быть польские националисты, которые воюют на стороне немцев. «Бойтесь провокаций, минных полей, засад и поджогов». Так и было. В восточной Польше все тропинки были заминированы.

 

Боев в Польше не было. Немцы убежали за Вислу, оставив после себя бандеровцев. Как-то мы нарвались на их засаду. Они замаскировали дзот на склоне холма, выставили пулемет в сторону дороги, и когда показался наш батальон, открыли огонь. Это была самая опасная тактика – «кинжальный огонь». Она описана в моей одноименной книге.

 

Наших четверо погибло, трое были ранены. Бандеровцы попытались скрыться на мотоцикле, но мы их взяли. Показали на убитых: «Смотрите, это ваших рук дело». Потом – трибунал. Прямо здесь и расстреляли.

 

За Вислой бандеровцев не стало. Реку форсировали на понтонных плотах. Вышли с боями к Одеру. Весна, дожди, Одер разлился. Берега залило – мосты строить невозможно. Недаром многим саперам присваивали звания Героев Советского Союза. Они ломали дома и из досок строили переправы.

 

Немцы укрепились, поставили пушки мощные, залповый огонь вели, налеты авиации. Но нам все же удалось форсировать Одер, и мы стали двигаться к Потсдаму.

 

…2 мая маршал Жуков разобрался с группировкой немцев в Восточной Пруссии. Наши войска вступили в Берлин, рейхстаг взяли, и тут нашей армии передают: «Немедленно сесть на машины и ехать на Дрезден, там находится мощная группировка немцев, идут тяжелые бои». Нам подогнали машин 70, мы погрузились и поехали. Приезжаем в Дрезден, а там всё уже закончилось, германская армия начала сдаваться. Вот так я и закончил войну.

Твитнуть

КОММЕНТАРИИ

Новости НеСекретно
Рассылка