... а Петер Цумтор считает, что каким бы ни было новое здание галереи, деревянным богам в нем будет хорошо |
 |
|
Швейцарский архитектор Петер Цумтор представил свою концепцию нового здания Пермской художественной галереи.
История знакомства швейцарского зодчего с пермскими чиновниками началась года два назад, при губернаторе Олеге ЧИРКУНОВЕ и «культурном» министре Борисе МИЛЬГРАМЕ. Им и пришла в голову идея поручить Цумтору проект новой галереи. За деньгами дело не встало. Швейцарец взялся за идею. Проект уже почти был готов (как и множество других дорогих «картинок», сделанных при Чиркунове), но сменился губернатор… К теме вернулись в конце нынешнего лета, проект галереи заложили в бюджет, правда, сумму урезали в три с лишним раза, теперь она составляет «всего»
1 млрд 200 млн руб. против семи запланированных ранее. Министр строительства и архитектуры Дмитрий ШАПОВАЛ и вице-премьер Надежда КОЧУРОВА съездили в страну банков, часов и сыра, поговорили с Цумтором, и тот вернулся к своему проекту в «новых» финансовых условиях.
Мысли художника
18 декабря он представил на суд небольшой группы представителей общественности (в основном, архитекторов) свой проект.
Губернатор Виктор БАСАРГИН, открывая заседание, отметил:
– Было много споров: будем продолжать – не будем, будем продлевать контракт – не будем?.. Вопрос непростой. Но независимо от сегодняшней встречи, будем сотрудничать.
Собственно, новый проект – даже не проект, а скорее концепция, набросок, эскиз – мысли художника в виде компьютерной графики.
Петер Цумтор подошел к экрану, и когда на нем возник первый набросок, торжественно сказал:
– Мы подписали контракт пару часов назад. Моя работа была приостановлена на несколько месяцев из-за смены политической ситуации. Поэтому сейчас я рад тому, что у меня снова появился заказчик. Работа идет, и мы можем ее обсудить. Поехали!
Итак, новое здание будет двухуровневым. Пока неизвестно, какова его площадь и из каких материалов оно будет сделано. На первом, подземном, этаже – вспомогательные помещения: хранилища, библиотека, лектории, кафе и так далее. На втором – непосредственно выставочные залы. Здание должно располагаться на склоне Слудской горки от Соборной площади к Каме, к выходу на набережную. Высота – всего 12 м, из них пять – высота подвала (цоколя), высота наземного сооружения у здания ВКИУ – семь. Но высота этих выставочных залов непо-стоянна: в одних залах, в зависимости от экспозиции, высота по 4 метра, в других – по пять, в третьих – по шесть и так далее.
– Я полюбил вашу деревянную коллекцию. Мы ее перемещаем на расстояние непосредственной близости к историческому месту – рядом с собором. Это место имеет и каноническое значение. Мое намерение – добиться соседства, которым можно гордиться.
Город в городе
Сама выставочная территория музея – своеобразный «город в городе», со своими «улицами», «домами» и «скверами». Здесь все сделано не как в обычных музеях, где «из зала в зал переходя, движется народ». Здесь все по-другому, возможно, в этом и кроется «фишка» швейцарца.
«Дома» (замкнутые пространства) – это постоянная экспозиция, в центре каждого – ценнейший экспонат деревянного зодчества, «улицы» – меняющаяся экспозиция. Возможно, на «улицах» и будут вывешены живописные полотна, правда, Цумтор этого не уточнил. В своем выступлении архитектор непонятно почему коснулся только деревянной скульптуры, совсем обойдя своим вниманием, к примеру, живопись.
– Мое видение нового музея таково. Мы должны идти изнутри наружу. Мы должны беречь старое и не забывать о нем, создавая новое. Это должен быть аутентичный музей. Я посмотрел множество русских храмов, и если мне повезет, то я смогу построить музей, похожий на них.
Правда, на храм новый музей не похож совсем. В плане, если смотреть сверху, оно напоминает одноклеточную инфузорию-туфельку. Со стороны же Камы, если опять же судить по эскизам Цумтора, музей выглядит как сплошная стена или экран, огороженный забором.
– Мне грустно, когда музей считают забором. Не мне об этом говорить, но когда я где-то что-то строю, то туда едут люди и смотрят на это здание, – улыбаясь, проговорил он в ответ.
Хуже не будет
Поскольку Цумтор делал свои «мысли архитектора» в Швейцарии по памяти да по фотографиям, то, снова прибыв в Пермь и посетив место «дислокации», поменял свое представление. Лестница от Соборной площади к набережной должна быть сдвинута в сторону Речного вокзала, а сама «инфузория» – в сторону ВКИУ, чтобы не заслонять вид с площади и Комсомольского проспекта на Каму.
По словам Цумтора, он все предусмотрел, и теперь ждет не дождется, что скажет общественность.
Не всем представителям общественности идеи Цумтора пришлись по душе. Правда, все замечания касались, в основном, технической стороны, например, согласован ли вопрос строительства с руководством железной дороги, не будет ли музей загораживать Кафедральный собор, не помешает ли музей виду на Каму со стороны Соборной площади, и так далее. Единственная, кто рассыпалась в дифирамбах швейцарцу, была президент ПГХГ Надежда БЕЛЯЕВА.
Два часа обсуждения пролетели незаметно. Подвел его итоги сам Цумтор:
– Через два месяца я смогу показать вам уже готовый проект. Хуже, чем этот, он не будет. Будет готов макет, много макетов, они будут выставлены на всеобщее обсуждение.
Мы не знаем, будут ли вы-ставлены макеты нового музея на всеобщее обозрение или нет, но одно известно точно: Цумтор не привык работать с общественностью, он, в основном, выполняет частные заказы, в нашем же случае его единственный заказчик – губернатор. Похоже, что проект губернатору понравился. Во всяком случае, так следует из его слов:
– Это будет речной фасад Перми. Сам проект рассчитан на то, чтобы вдохнуть новую жизнь в это пространство. Каждое дальнейшее движение будет обсуждаться. Дай бог, чтобы всё получилось, и галерея обрела новую жизнь.
комментарии
Юрий ЛАПШИН, художник:
– Я очень хорошо знаю художественную ситуацию в Перми и в России. Много раз выставлялся в галерее, и мне всегда не хватало места. Никогда настоящий архитектор не выйдет на общественную аудиторию, если не знает на 80-85 процентов, кто и из чего будет строить. Я бы пожелал продолжить работу именно в этом направлении.
Андрей БЕЛАВИН, доцент ПГПУ:
– Париж привыкал к Эйфелевой башне 50 лет, пермяки, может быть, тоже привыкнут.
Геннадий ИГОШИН, бывший главный архитектор Перми (1970-1997):
– Мы видим здесь работу мастера. Но меня не убедили его аргументы. Мы загоняем себя в тупик. Со стороны Камы мы увидим забор. В Москве снесли гостиницу «Россия» потому, что она заслоняла собой вид на храм Василия Блаженного и на Кремль. Получается, что г-н Цумтор обращается с нами не по-товарищески. Хотя для такой концепции галереи трудно найти подходящий участок.
Олег ОЩЕПКОВ, бывший министр культуры (при котором впервые заговорили о строительстве нового здания ПГХГ):
– Мне надоела открыточная Пермь, а это – новая возможность взглянуть на Пермь иначе.
Надежда БЕЛЯЕВА, президент ПГХГ:
– Мы вас любим, Петер! Только вы можете сделать это. Я раз в месяц проезжаю по Камскому мосту, вижу здание галереи и военного института. Они сейчас не в лучшем состоянии. Одному зданию 250 лет, другому – 50. И вот тут возникает этот прозрачный корабль, который будет светиться и днем и ночью. Он поведет нас в новое время, в интересное время сочетания XX и XXI веков. Петер сегодня делает смыслы, и эти смыслы несут в себе новое восприятие жизни!
Петер ЦУМТОР, архитектор:
– Я работаю над проектом как поэт, который создает поэму. Мои заказчики не должны разбираться в поэзии, но они должны знать, что поэзия существует. Если они это знают, мы можем работать вместе. Своих заказчиков я учу, и постепенно до них начинает доходить смысл. Но для начала они должны быть открытыми для понимания того, что такое хорошая архитектура.
