Творческий принцип Алексея – находить в простом сложное, и наоборот
Карикатуру способен понять даже ребенок, но смысл разглядит только вдумчивый человек. Так считает герой нашей рубрики художник-карикатурист Алексей КИВОКУРЦЕВ.
СПРАВКА «ПО»
КИВОКУРЦЕВ Алексей Владиленович. Род. 2.07.1962 в Перми.
Член Пермского клуба карикатуристов «ПеКари» со дня его основания (1996).
Участник и победитель многих российских и международных конкурсов карикатур. Свой первый международный приз (Гран-при) получил в 1980 г. на Кубе. Среди его наград можно выделить приз зрительских симпатий, полученный в 2004 г. в России, специальный приз в Греции на Олимпийских играх (2004), а также дипломы за лучшие карикатуры, полученные в Китае, Испании, Италии, Иране, Франции, Индии, Португалии.
Обладателями собственных шаржей от Алексея Кивокурцева являются Пол Маккартни, Питер Бест, Андрей Макаревич, Юрий Шевчук, Михаил Боярский и др.
– Вообще, первую премию я получил в три года, – начал рассказ о себе Алексей. – Телефонный завод организовал конкурс детского рисунка. Бабушка отнесла в комиссию мой рисунок, и я получил главный приз – бесплатный месячный абонемент на посещение утренних сеансов в кинотеатре «Победа». Это были в основном мультики, а детский билет тогда, смешно сказать, стоил 5 копеек. Но, тем не менее, было приятно.
После этой победы меня пригласили в студию при художественной галерее. Но потом семья переехала в другой район. Улицы тогда были не такие чистые, короче, меня перестали водить на занятия. В пятом классе я записался в студию Дворца пионеров, но через полгода бросил, потому что тоже было далеко от дома.
В школе рисовал шаржи на всех подряд, особенно на учителей. У меня была отдельная тетрадь. Но в восьмом классе она пропала и всплыла в руках учительниц по литературе и физике. Меня вызвал директор (а он был человеком с очень хорошим чувством юмора), показал мне тетрадь и спросил строго: «Ты рисовал или не ты?». Я ответил, что я. «Что же с тобой делать-то? Выгнать из школы не могу – у нас обязательное среднее образование, но перевести в другую школу, например для трудных подростков, если ты мне наврал, могу».
Его кабинет располагался напротив кабинета биологии, а биологиня была его женой. «Сейчас буду с ней разговаривать, а ты ее нарисуешь. Договорились?»
Я и нарисовал. Директор от смеха чуть под стол не сполз. Потом говорит: «Ладно. Ты не Моцарт, я не Сальери. Чтобы ты меня потом не высмеял, надо придумать тебе наказание».
Так я стал работать в школьной стенгазете «Пионерский уголок». Но в конце учебного года обсмеянная мной «физичка» мне сказала: «Всё, хватит. Ты портреты рисовать не хочешь, а рисуешь одни шаржи, чтобы все смеялись. Нам это надоело. Я нашла заведение, где тебе место в самый раз». И дала мне адрес Пермского художественно-педагогического училища. Я поступил туда, через четыре года окончил и стал, как моя «физичка», педагогом, то есть ее коллегой.
Потом была служба в армии, где я тоже в основном рисовал шаржи и карикатуры: сначала от скуки, потом, когда служил в штабе художником, в редакции окружной газеты. Всем нравилось. Армия – вообще штука веселая.
В 1990 году поехал в Питер поступать в училище им. Мухиной. Вот хотел в «Муху» – и всё!.. Но не поступил. Зато через год поступил в Московский полиграфический институт на факультет книжной графики. Когда я учился на третьем курсе, в институт приехали французы. Им очень понравились мои иллюстрации к книге, не помню, как она называлась, что-то типа фэнтези. Пригласили продолжить обучение в Париже. Я отказался: ни французского, ни английского не знаю, денег на обучение ни у меня, ни у родителей не было.
Затем перевелся в Харьков, где тепло, где яблоки. Осталось защитить диплом, но, опять же, из-за денег вернулся в Пермь, думал, что защищусь потом, экстерном. Но наступила перестройка, прочая круговерть, Украина стала другой страной, ребята, с которыми учился, стали врагами…
– Вы у кого-то специально учились «карикатурному ремеслу»?
– У тех же французов, у испанцев. У них есть чему поучиться. Например, они выставки карикатуристов устраивают в тюрьмах.
– Зачем?
– В целях перевоспитания. Они считают, что если человека один раз поставили в угол, то он должен оттуда выйти нормальным человеком. И карикатура для этого – самое сильное лекарство. Художник-шаржист – это свобода, а карикатура на зека – это то, что он потерял. У нас же, в России, если человека один раз поставили в угол, то он там простоит всю жизнь.
– Вы считаете себя художником или юмористом?
– На Западе, куда меня приглашают преподавать, считают художником. Мало того, в Мадриде, в институте искусств, я проводил мастер-класс. Испанским не владею, русский там никто не знает, пришлось даже выписывать переводчика (что, конечно, подчеркнуло мой профессиональный статус). На первом занятии было человек десять, зато на втором – уже тридцать. Причем, меня оставляли в этом институте преподавать. Не зря же у меня педагогическое образование. (смеется) У них оплата считается не от количества часов, как у нас, а от количества присутствующих.
– Шаржи и карикатуры – это что? Сатира или юмор?
– Карикатура и шаржи для меня – это образ мышления. Надо находить в простых вещах сложное, и из этого сложного найти еще более простое, чем было раньше. Такая вот хитрая штуковина. А вообще, карикатура – это не призвание. Это болезнь. Если ты хоть раз попробовал это дело, то – всё.
А если прямо ответить на ваш вопрос, то сатира – шутка над конкретным человеком. А юмор – это шутка над каким-то абстрактным человеком или персонажем, как супермен или Чебурашка. Когда спрашивают: «Чарли Чаплин – это юмор или сатира?» – я отвечаю, что это в большинстве своем – юмор. В его фильмах герой Чаплина, бродяга-недотепа, – абстрактный человек. Но когда появляется реальный герой, например Гитлер в «Великом диктаторе», то это уже сатира.
– А как карикатуризм развивается в Перми?
– На мой взгляд, а взглядов может быть море, в 90-х годах, когда Михаил ГОРБАЧЕВ был у власти, было гораздо проще, было больше открытий, больше простора, больше тем. Тогда мы и создали свое объединение. Сначала – «Пятновыводитель», потом – «ПеКари», где «Пе» – пермские, а «Кар» – карикатуристы. Первая наша выставка прошла в музее «Подпольная типография РСДРП», поэтому нам так и говорили, что мы вышли из подполья.
«ПеКари» – это объединение людей, которым нравятся карикатуры. Сначала мы располагались в Доме журналиста. Но там несколько раз менялась власть, все наши документы были потеряны. Так что сейчас у нас ни документов о регистрации, ни помещения… Обратились в Союз художников, но там сказали, что секция карикатуристов у них не предусмотрена. Получается, что мы не художники, что ли?
– Мы знаем, что вы рисовали даже самого Пола МАККАРТНИ…
– Да, было такое. В Италии, в курортном городе Толентино, проходила выставка, посвященная какому-то юбилею рок-н-ролла. Выставлены были работы художников со всего мира, в том числе и мой оригинал портрета Пола Маккартни. А он там как раз отдыхал. Ему шарж мой очень понравился. И организаторы не придумали ничего умней, как ему его подарить. А мне написали письмо, что сэр Пол Маккартни имел честь его получить. С одной стороны, это фигово, так как я свои шаржи дарю сам. С другой – очень круто! Кстати, это не единственный мой битловский шарж. Когда в Пермь приезжал первый барабанщик «Битлз» Пит БЕСТ, то ему его портрет я подарил собственноручно.
