«Сердце пармы» работает с перебоями

Несмотря на уверения организаторов, ни Иванов, ни Парфенов на этот шабаш не приехали. И правильно.

Осознание, послевкусие пришли чуть позже. Тогда, когда все закончилось. Нет, я не строил иллюзий. Я знал, на что иду. Шесть часов в автобусе и три дня в палатке, в поле, без душа, без смены белья, без самых элементарных удобств. Я просто хотел себя протестировать. Слабо – не слабо. Выяснилось, что потянул. Хотя и не без труда.

Деловая древесина

Дров нет, хотя организаторы обещали. Была, правда, одна машина, которую промокшие под холодным дождем энтузиасты чуть ли не разорвали на части. Вместе с дровами.

Занятно, что те из них, кто находился поближе, набрали столько, что дров, пожалуй, хватило бы на хороший такой погребальный костер. В индийском стиле. Другим, их было большинство, дров не досталось вовсе. Знать, жить им вечно.

Кстати, в день приезда на фестивальную поляну ходили упорные разговоры о том, что дрова платные. И даже называлась сумма – 50 рублей за небольшую вязанку. Волонтер, приставленный к поленьям, рассказал, что их было продано немало. Парень стоял на холме и разводил руками. – Ну, что же это такое? – переживал он. – Сказали: дрова продавать – мы продавали. Вот, денег насобирали. Теперь говорят, продавали зря. Дрова, мол, бесплатные. Требуют вернуть деньги. А где, кому вернуть? Ищи-свищи… Юноша в оранжевой майке обиженно отвернулся.

Парму в жертву

О том, что дрова будут продаваться «за символическую цену» говорил и организатор фестиваля Илья ВИЛЬКЕВИЧ. Говорил на пресс-конференции за две недели до хэппенинга. Вот странно – деньги на дрова были выделены из бюджета. «Исполнитель должен организовать бесплатное снабжение участников фестиваля дровами в количестве не менее 50 кубометров», – указано в техническом задании организации фестиваля. Для справки –

50 кубометров – это, примерно, десять машин. Так о каких деньгах, о какой продаже могла идти речь?

Как бы то ни было, замерзшие люди ринулись в лес. В «Сердце Пармы» застучали топоры. Вот, потянулись оттуда радостные добытчики, несущие на себе какие-то ветки, сучья, небольшие, только что срубленные деревца. Дальше – больше. Вот мужик гордо тащит, упираясь в мокрую траву и скользя по ней ногами, здоровенную ель. Пример заразителен. Вскоре палаточный городок напоминает гротескную инсталляцию известной картины, где Ленин на субботнике несет бревно. Лениных было много. Срубленных бревен больше. В разы. Стучали топоры. Летели щепки. Парма – уральская тайга – весело, под водочку, потрескивала в костерках.

Старт шабаша

Наливай! За приезд. Будем. Закусываем. Помидоры. Хлеб с колбасой. Сидим на земле, на каком-то одеяле. Холодно. Градусов так тринадцать. Ветер. Дождь. Ночью будет хуже.

Дикие звуки. Вопли. Какой-то бубен. Смотрю на часы. Пять утра. Проклиная неуклюжесть, выползаю наружу. Не без труда. Чистое поле. Кругом дымят костры. Где я? Какая армия разбила здесь лагерь? Идем войной. На кого? Среди палаток стоит мужик. Ему все равно. Он пьян. Вдрабадан. В сиську. И, судя по всему, накурен. В руках – магнитола. Орет – дико. Какой-то транс. В палатках спят. А может, пытаются. Смотрю в глаза. Долго. Спокойно. Мужик, не выключая своей шарманки, движется в поле. В туман. Далеко. Дикие звуки глохнут, смолкают. Иду по нужде. В лес. Кормить прожорливых комаров. За двести метров. Иначе нельзя. Кругом люди. Многим не спится. Мрак.

На поляне есть туалеты. Десять штук. И все в одном месте. Конечно, можно туда. Но это еще дальше. Десять туалетов. И две с половиной тысячи гостей. Если прикинуть, по 250 на «кабинку». В плацкартном вагоне поезда 54 места. И два туалета. Которые, кстати, чаще всего не пустуют. О чем или чем думали организаторы фестиваля, «радуя» почти три тысячи гостей десятью клозетами, совершенно не ясно. Ясно другое. Лес радовал глаз экскрементами и изобилием туалетной бумаги.

Это не здесь

Сцена. Децибелы. Музыка разная – хорошая и не очень. И новость – ристалище. Нет, не постановочные бои в кольчугах и шлемах. Ночью случилась драка. Нормальная, деревенская. Махались, как водится, местные жители. С кем? С местной же милицией. Один ее сотрудник угодил в больницу. Что ж, здесь свои приколы.

«Калинов мост». Это можно слушать. Даже приятно. Спрашиваем у музыкантов, почему к нам, на Урал? Дима РЕВЯКИН сказал, что, если честно, на выходные их, кроме «Сердца Пармы», звали лишь на какой-то московский корпоратив. Выбрали «Парму». Когда уедут? Сразу. После концерта. Почему? Пожимает плечами. Молчит.

Вечер. Скучно. Не плющит. Алексей ИВАНОВ не приехал. Почему? Случайно? Вряд ли. Он судится с Иваном КОЛПАКОВЫМ – одним из организаторов проекта. Логично, что его нет. А нам сказали, что не приехал потому, что «много работы». Ага-ага… Леонида ПАРФЕНОВА тоже нет. Как сговорились. Бойкот?

Первая кровь

Утро. Ад. Жарко. Экскурсия? Jawohl! Да хоть куда. Хоть куда из этого открытого поля с множеством костров, палаток. С множеством поддатых людей. Людей, кстати, стало меньше. На трех человек. Они погибли ночью. Поехали покататься. За руль «тойоты» сел пятнадцатилетний паренек. Не справился с управлением. Трое погибших. Двое в больнице. Жесть.