№31 (182) 16 августа 2004 года | Де-факто
Андрей Прудников

Судебная система постепенно выходит из кризисного состояния и уже заявляет, что суд – тоже власть, причем не последняя.Основу системы федеральных судов страны составляют, как известно, суды районные. Совсем недавно в этих учреждениях существовала очередность подачи исковых заявлений, сильно затягивавшая рассмотрение даже самых простых дел, которые сегодня рассматриваются мировым судом. Однако время не стоит на месте, выдвигая новые требования к отправлению правосудия. В немалой степени создание эффективной судебной системы зависит от того, сможет ли государство обеспечить курс на доведение судебной реформы до логического завершения. Выделяемых средств на это пока явно не достаточно.

По данным областного суда, Прикамье по численности штата федеральных судей лидирует среди регионов Приволжского федерального округа. Всего в Пермской области работает 409 судей (больше имеет только Нижний Новгород, где их 410). Однако после предстоящего создания Пермского края, к названному числу, по-видимому, добавятся и судьи Коми-Пермяцкой автономии. Количество судей определяет федеральный центр из расчета нагрузки на одного работника (штат мировых судей, для сравнения, определяется из расчета количества населения, проживающего в том или ином регионе). Но рекордные показатели Пермской области обусловлены отнюдь не ростом правосознания жителей Прикамья, а большим количеством совершаемых здесь преступлений и нахождением значительной части мест отбывания наказаний.

По данным Управления судебного департамента по Пермской области, за полгода в Прикамье рассмотрено около 9 тыс. уголовных и 13 тыс. гражданских дел. Одновременно в суды области поступило около 16 тыс. материалов из мест лишения свободы: в связи с изменением уголовно-процессуального законодательства появилась потребность пересмотра уже вступивших в силу приговоров, вынесенных в соответствии со старыми законами. Таким образом, районные суды Пермской области вынуждены пересматривать решения судов всех уровней: и краевых, и даже Верховного Суда РФ.

По словам начальника Управления Судебного департамента при Верховном Суде РФ в Пермской области Владимира ВЕЛЬЯНИНОВА, на загруженность судов значительно влияет и политическая активность:

– В результате того, что ряд известных лиц призвали в свое время пенсионеров подавать в суд иски с требованием к Пенсионному фонду возместить компенсацию за задержки пенсий в 1998 году, около 20 тыс. дел легли бременем на один Свердловский районный суд. В результате судьи работали и по субботам, и воскресеньям. Все финансовые потоки пришлось срочно перебрасывать на это дело. Несколько лет тому назад одно высокопоставленное лицо проезжало через Пермь на поезде. Люди задерживались на вокзалах, опаздывали на самолет… Все претензии недовольных поступили в Дзержинский суд. Сейчас намечаются изменения в системе льготного обеспечения, они так или иначе повлекут за собой какие-то сбои. И истцы опять массово пойдут в суд. А если в этом году не дадут своевременно тепло, тоже можно ждать иски. Это говорит о том, что суду все-таки доверяют. Ведь кроме как здесь, где еще можно искать справедливость?

Среди потока дел, который проходит через самый крупный в Пермской области Свердловский районный суд, наиболее часто встречаются такие, как кражи (ст. 158 УК РФ), грабежи (ст. 161), разбои (ст. 162). В последнее время, как заявил «ПО» Председатель Свердловского суда Николай КРЫЛОВ, набирают обороты процессы, связанные с хищениями мобильных телефонов вышеперечисленными способами. В целом, карательная практика составляет чуть более 30%. Остальные приговоры по уголовным делам влекут за собой условные наказания со значительным испытательным сроком (3-4 года).

Николай Крылов:

– Если говорить о расхожем мнении, что в советское время суд был гораздо жестче, больше давали сроки и строже наказывали, могу сказать, что во все времена к подросткам относились снисходительно, даже по тяжким преступлениям. То же самое касается женщин. Я отслеживаю ситуацию на протяжении ряда лет, и эта цифра – 28, 30, 32% – из года в год стабильна. Сказать, что раньше было строже, не могу.

Сегодня главной проблемой районных судов остается нехватка помещений, их слабая оснащенность техникой, отсутствие условий для посетителей. Все это существенно затрудняет судебный процесс. По словам Владимира Вельянинова, еще шесть лет назад ситуация была гораздо хуже: в судах отсутствовали бланки, конверты, не выделялись средства на почтовые расходы, оплату труда переводчиков. Однако при этом пермские суды не прекращали деятельность, как это происходило во многих других российских регионах. После того как шесть лет назад появился судебный департамент, призванный решать проблемы организации работы судов, говорит Владимир Вельянинов, ситуация изменилась к лучшему. Но и сейчас безоблачной ее не назовешь. Здание самого крупного суда области, Свердловского районного, остается весьма слабо приспособленным для нормальной работы. Не хватает залов судебных заседаний, некому оказывать первую медпомощь, а ведь само по себе хождение в суд, как правило, для человека заканчивается стрессовым состоянием.

Существенной проблемой, которая стоит на повестке дня перед всей судебной системой страны, является весьма слабое взаимодействие с обществом, в результате чего российские суды обвиняют в закрытости, отсутствии гласности. Отсюда и растиражированный в прессе образ «басманного правосудия». О том, что проблема решаема с помощью введения того же суда присяжных, «ПО» уже писал (см. «ПО» № 181). Однако ситуацию явно необходимо распутывать и на уровне судов районных, в которых также зачастую рассматриваются громкие дела.

Николай Крылов:

– Я сторонник позиции председателя Верховного Cуда Вячеслава ЛЕБЕДЕВА, который на одном из советов судей сказал такую фразу: суды должны быть прозрачными. К судебному слушанию, если это не запрещено законом, должен иметь доступ любой человек. Суды должны плотно работать со СМИ. Но если посмотреть, в каких условиях мы работаем, то приходится признать, что реально все это практически не осуществимо. Вот по делу Семенова, связанному с «Велтой», нас обвиняли, что мы закрыли двери перед журналистами. Однако отсутствие залов судебных заседаний приводит к тому, что дела рассматриваются в судейских кабинетах. Хорошо бы разместить самих участников процесса. Ну и, кроме того, приговор не вступил еще в законную силу. Нам нужно время хотя бы постановить обвинительный или оправдательный приговор. Только потом мы можем что-либо комментировать. Да и к тому же следует учитывать и то, что, наверное, не всякий человек, преступивший закон, хочет, чтобы об этом знали все. У него тоже есть конституционные права, как и у любого другого гражданина.

Другой вопрос, который нередко выступает основанием для критики в адрес российского правосудия, – уровень подготовки кадрового состава судей. По словам Николая Крылова, авторитет судебной власти в любом случае должен возрасти в результате осуществляемой уже около десяти лет судебной реформы. Ее курс приведет к тому, что качественный состав судейского корпуса улучшится. С принятием закона о статусе судей, говорит Николай Крылов, серьезно ужесточились и требования к ним. Введена практика сдачи экзаменов перед тем как заступить на судейскую должность, обозначены возрастной ценз, необходимость опыта работы по юридической специальности. Раньше всего этого не было.

Николай Крылов:

– Могу привести свой личный пример. Я в 1984 году пришел в Свердловский районный суд на преддипломную практику. Через две недели меня в домоуправлении избрали народным заседателем. Приказом начальника отдела юстиции я стал исполнять обязанности судьи, и не прошло и месяца, как я сел в судейское кресло, притом, что у меня еще и диплома не было об образовании. Так что раньше была весьма упрощенная система подбора кадров. Ведь основные моменты решали компартия, профсоюзы, суд же оставался где-то в стороне.

Однако проблемы с признанием суда как самостоятельного института существуют и на уровне отношения к судебной власти как к таковой. По словам Владимира Вельянинова, часто по отношению к судам применяют такой термин, как третья власть. И расстановка мест, по его мнению, уже указывает на игнорирование судебной власти. Между тем, говорит Владимир Николаевич, перед судом стоят все: и чиновники, и олигархи, и простые люди. По функциям и полномочиям вся сила власти находится теперь как раз у судов: дача санкции на аресты, обыски и т. д.

К этому можно добавить лишь пожелание того, чтобы суд чаще давал поводы для таких выводов. Случится ли это, будет зависеть не только от того, куда заведет российскую систему правосудия затянувшаяся судебная реформа, но и от уровня гражданской и правовой культуры населения. Потому скорых результатов и кардинальных изменений в лучшую сторону ожидать можно, но явно, не за один год.