Варвара Кальпиди: «Нельзя ставить знак равенства между бизнесом и властью»

Варвара Кальпиди, тележурналист, автор и продюсер телепроектов «Прощай, ХХ век!», «Грибушина наследники», «История с видением», «Архиерейский сад», «Пермь масонская», «Огарки», «В поисках Заратуштры», «Пермь – Луисвилль. История любви» и др.

– В рубрике «Откровенный разговор» принимают участие люди, которые что-то сделали для города. Я благодарна Вам, что Вы согласились принять в ней участие. Варвара, когда Вы пришли в журналистику и как начали снимать фильмы?

– Сначала оговорюсь. Мне ваша газета не нравится, потому же, почему мне не нравятся некоторые пермские газеты. Меня не устраивает лексика «канализационно-туалетная». Кстати, эту претензию я могу переадресовать и Светлане ФЕДОТОВОЙ (сотрудник «Нового компаньона»), которая, я считаю, перешла грань между печатной и непечатной лексикой.

У вашего издания это связано еще с тем, что есть большой интернет-ресурс, где люди свободно выражают свое мнение. Но я против того, чтобы судили за высказывания в интернете, потому что это уже покушение не на свободу слова, а на свободу мнения. Здесь я на вашей стороне.

Продюсер поневоле

– Варвара, расскажите, пожалуйста, о снятых Вами фильмах.

У меня порядка 10 фильмов, и в названии почти каждого есть слово Пермь. Снимаю фильмы с 2000 года, только в ХХI веке. За 6 лет не появилось ни одной развернутой рецензии на фильмы, на весь проект. Объяснения не нахожу никакого. Получены награды и признание в других городах.

Я называю себя продюсером поневоле. Примитивно рассматривать продюсера только как человека, который находит деньги. Настоящий продюсер (западные образцы) хорошо понимает конечную задачу проекта. Он отвечает своим именем и своей репутацией за конечный результат, а потом уже ищет деньги.

– Ваш первый фильм о купцах ГРИБУШИНЫХ.

– Благодаря фильму нашлись потомки Грибушиных, и через 4 года они наконец-то собираются приехать в Пермь. Самый отдаленный адрес правнуков пермских меценатов, чайных королей, дом которых является гордостью нашего города, – Сингапур. Дети Бенджамена ДЮПАЛА, потомка Грибушиных, мечтают приехать в Пермь, откуда родом их предки.

Двухсерийный фильм об известной семье, столько сделавшей для Пермской губернии, мы снимали на деньги Джорджа СОРОСА. Такая ирония судьбы.

Это был первый фильм. Потомки Грибушина прислали письменную благодарность, я была награждена именными часами от Национальной ассоциации телерадиовещателей и спецпризом жюри фестиваля «Провинция» «За профессионализм». Фильм был классический, документальный.

– Что такое «Тайны города Перми»?

– Проект направлен на самоидентификацию жителей этого города. Его цель – помочь понять человеку самого себя и повысить собственный рейтинг как жителя этой территории. И много людей понимают, что Пермь – это место силы и средоточения духовной жизни.

Мы впервые в документальном кино подняли тему масонства еще в 2002 году. Ссылки на фильм «Пермь Масонская» появились в крупнейших изданиях, в том числе в Агентстве политических новостей (АПН), в газете «Известия».

– Варвара, как Вы находили источники информации? Немыслимо интересно: кто может знать про масонов в Перми?

– Историки у виска крутили. А мы нашли человека, который этим занимался, – Сергей АРТЕМОВ. Мы намеренно искали мистические темы для проекта, для того чтобы сделать эту тему интересной для молодежи. Потому что молодой человек даже нуждается в более широкой и глубокой картине мира, в том, чтобы найти в ней свое место. Я работаю именно в этой сфере.

Духовные темы запрещены на телевидении. И я не претендую на то, чтобы мои фильмы появлялись на центральных каналах – не формат.

Рейдеры в культуре

– Как давно Вы в журналистике?

– Я никогда не работала профессионально в какой-либо газете, в последнее время работаю на АвтоТВ. Поневоле оказалась втянута в ситуацию с политикой. При «помощи» политики люди оказываются лишены многих знаний. Они неверно сориентированы в этом мире. Происходит тотальная дегуманизация общества.

А если говорить в частности, мы переживаем рейдерскую атаку на культуру. Сначала с помощью заказных материалов в подконтрольных СМИ создаются мифы о том, что неугодно чем-то руководство, например, того же краеведческого музея или областной библиотеки им. Горького, что это якобы нам не нужно.

Рейдерская атака – это завоевание материальных ресурсов. То, что сейчас собрано в Эрмитаже, стоит больше, чем весь стабилизационный фонд страны, потому что это цены не имеет вообще. Но это имеет цену, когда страховые компании оценивают это в миллионы, миллиарды и триллионы долларов.

– И то, что происходит в Перми, к сожалению, не частный случай.

– По-моему, здесь отрабатываются определенные технологии конфликтов, и Пермская область выбрана в качестве площадки, плацдарма для отработки механизмов захвата культурных богатств.

То, что хранится в краеведческом музее, это для нас с вами черепки. И никто не знает, сколько они стоят. Сначала мы говорим, что у нас слишком много библиотек, потом – что у нас в музее слишком много экспонатов.

– БУХВАЛОВ же заявил, что «Пермь обойдется и без музея».

– Мне неприятно об этом говорить, но в администрации края нет ни одного человека с гуманитарным образованием. Не может возглавлять минкультуры человек, у которого нет гуманитарного высшего образования, он может быть в лучшем случае министром развлечений или возглавлять департамент досуга. У него нет базовых знаний и представлений, а этим тоже могут манипулировать. Я хочу знать, кто этим манипулирует?

Нельзя отдавать им на откуп, чтобы распродали по заграницам то, что им не принадлежит, не ими собрано и является национальным достоянием. Для меня важно, что это материальные носители духовной культуры.

Что непонятно. Происходит нечто несправедливое, но местное сообщество молчит. Как и в случае с вашей газетой. У вас преимущественное положение, вы можете обратиться в организации по защите прав журналистов.

– Да, мы хотя бы кусаемся… А краеведческий музей…

– А куда они обратятся? Вот я была на встрече со зрителями в Соликамске, зрительница выбегает на сцену и говорит: «Попрошу вас обратить внимание, ведь начальница мужской прогимназии Отилия Циммерман пишет письмо Льву Толстому!», потому что Лев Толстой тогда носил звание «совесть нации». Были САХАРОВ, ЛИХАЧЕВ.

А сейчас – ШВЫДКОЙ. Он просто не поймет, он из той же обоймы.

– Варвара, зато у них есть «Культурная столица Поволжья». Зачем им музей?

– Мне непонятны цели этой программы. Когда-то «Культурная столица Европы» проходила в Румынии, на выделенные деньги там восстановили старинный мост. А у нас? Приезжает Анна ГОР, руководитель программы «Культурная столица Поволжья», и заявляет на заседании, посвященном дальнейшей судьбе музея искусств: «Ну так, живописи нет, это ясно». Для нее это ясно, для нее это аксиома, не требующая доказательств. Остолбенели все.

Не везде, как у нас!

– Варвара, Вы говорите о всероссийской рейдерской атаке на культуру. Но ведь в данном конкретном месте все зависит от одного человека?

– Конечно, зависит. Но есть другие места, где все по-другому. Я приезжаю в Ханты-Мансийск и замечаю, что центр культуры перемещается туда. Там живут люди, которые работали вахтовым методом. Что делает их губернатор Александр ФИЛИППЕНКО, которого я уважаю. Начинает создавать сферу культурной жизни, духовной жизни. Строят музеи, открыли два университета в маленьком городке. Я готова на Прикамье крест поставить в этом отношении.

В Екатеринбурге, в кафе, спросила у девушки за соседним столиком: «Что можно посмотреть в вашем городе?». Девушка, не задумываясь, ответила: «Храм На Крови», ведь если бы мы его не построили, то в недавней трагедии с обрушением моста наверняка были бы жертвы. Мы искупили наш грех».

А в Перми есть Михаил РОМАНОВ, которого здесь расстреляли, в память о котором ничего нет.

В Ханты-Мансийске проходит фестиваль, в котором я участвовала и получила премию, статуэтку «Золотая богиня». А когда я первый раз там была, Александр Филиппенко сидел на протяжении всей церемонии, вышел на сцену и произнес очень тонкую и язвительную речь. Он выдал резюме мероприятию. Он не боится разговаривать с прессой.

Если наш губернатор не обладает каким-то необходимым набором ценностей, установок, то он, конечно, никогда не поймет, насколько важно сохранить духовность. Либо у него есть какая-то конкретная цель, в том числе, в отношении культуры.

– Губернатор Ханты-Мансийского округа не боится общаться с прессой. Почему же у нас не так, почему чиновники отмахиваются от журналистов? Или, как в нашем случае, начинают преследовать издание, используя все возможные способы.

– Значит, у них есть какой-то намеченный план действий, и ни ДИМУХАМЕТОВА, ни вы, ни я не вписываемся в этот план. У меня была пару лет назад встреча с губернатором, он меня очень изумил. Разговор у нас был конструктивный. он сказал: «Хочу купить у вас один фильм. Но на эти деньги Вы мне снимете другой». Вот видите, Вы смеетесь…И все смеются…

– Власть считает, что вся социальная жизнь общества, культурная, духовная – это только «бизнес-проект».

– В экономике есть институциональная теория. Все сферы поделены на институты, они равные, потому что они разные и цели у них разные. Бизнес – институт, СМИ – институт, власть – институт, культура – институт. Если знак равенства ставить между властью и бизнесом – происходит разрушение сути!

Я говорила и пресс-секретарям губернатора, и всем, нельзя превращать власть в бизнес-структуру. Сейчас идет торговля всем: культурой, СМИ. Но руководство края не понимает, почему власть не должна торговать и торговаться.

Когда ты богат – ты идешь во власть. А сейчас меняются приоритеты, идут во власть, чтобы с ее помощью заработать деньги. И мы, социум, вообще перестаем что-то понимать. Я со школьной скамьи запомнила, что государство – «это аппарат подавления и угнетения человека».

Но уж государство демократическое, оно должно быть направлено на «демос», должно действовать в интересах народа.

Руководство края вовлечено в некую систему. Все очень цинично. И я знаю, что так быть не должно, а самое главное – так не везде.